Богатство и роскошь Байрактара славились издревле, еще когда великий Осман Хан завоевал этот смелый город и сделал его столицей. Высокие белые стены и башни, которых ласкало жаркое солнце юга, храбрые люди, что жили в этих стенах. Их улыбки были поистине искренни, а деяния достойны взгляда Творца-Дарителя, что осветил своей благостью этот мир. И никакая магия не способна сравниться с этим, самым настоящим, чудом Мессалонии.
Михримах ступала мягко, лишь изредка прибирая складки длинного шелкового платья, что мешали переступать через мраморные ступеньки. Взгляд ее был полон интереса каждый раз, что доводилось ей посещать столицу, что случалось нечасто, к сожалению или счастью.
С одной стороны, красоты Байрактара действительно были тем самым, что в народе именуется чудом. А с другой... Михримах никогда не стремилась в столицу с ее интригами и хитросплетениями людских мыслей. Ей было спокойно подле мужа в их дворце, ей было радостно проводить время с ее сыном, а после тихо целовать Ибрагима, когда он был свободен от дел и мог провести с ней время, хотел этого.
Все было намного проще дома, не было напускного блеска и вымученных улыбок, золотой песок не сыпался так беспечно, прикрывая истинную суть слов людских. И как же неожиданно было думать о том, что теперь стоит привыкать к новому дому. Но дому ли? Сможет ли Байрактар когда-нибудь стать таковым? Или же придется лишь ощущать в себе желание поскорее вернуться домой?
Но, наверное, стоило благодарить милостливого Хана и Творца-Дарителя за назначение супруга в столицу, да не на последнее место в стране. Но кроме привилегий, ответственность по пятам следовала за этим большая. Михримах радовалась тому, что блестящий ум Ибрагима оценили по заслугам, но так ли это было просто, как казалось? Определенно, без тяжелого взгляда свекрови здесь не обошлось. Но, можно было предположить, что ему здесь будет лучше, все же, такое назначение. По крайней мере, женщина надеялась, что ничего плохого не произойдет и все будет замечательно.

Праздник, затеянный второй супругой Хана, пришелся очень к месту, по мнению Михримах. Она давно хотела найти повод пообщаться с той, что в душе своей хранила такое же горе, как и у нее самой. Единение чувствовала она рядом с Махпаре Кадын, что тоже потеряла своих детей, поддержала Михримах в недобрый для нее час. Конечно, это было не единственной причиной на желание пообщаться, но после того тяжелого времени Кадын Эфенди казалось, что супруга Хана будет ее рада видеть, как и она ее.
Когда Михримах направлялась в покои, где проходил праздник, она вспомнила, что еще одна гостья должна присутствовать вечером приглашенной, Амина Кадын. Делить женщинам нечего было, оттого и не было между ними неприязни.
Гости подбирались удачные, вечер обещал быть действительно веселым и увлекательным.
Слуга расторопно поклонился, не смея поднять глаз на лицо госпожи, лишь край шелкового платка он мог увидеть, когда Михримах зашла внутрь покоев Махпаре Кадын, после объявления о гостье званой. Увидев хозяйку вечера и покоев, восседающую среди подушек и других приглашенных девушек, Кадын Эфенди спешит к ней, разведя руки в стороны от радости и будто желая обнять весь мир. Приветствие было коротким, но эмоциональным, Михримах действительно была рада видеть спустя столько времени жену Хана.
- Ах, какой чудесный праздник, это так приятно, - улыбается женщина, устраиваясь подле хозяйки вечера, принимая из рук сидящих девушек шербет. - Долгая дорога всегда выматывает, но такие вечера дарят отдых не только телу, но и разуму, - она в восторге качает головой, отмечая талант повара, что приготовил напитки и яства, в изобилии стоявшие на столах.