— А развалил его кто? — Ивар фыркает вместо ответа и трогает коня с места. У богов сейчас дел и без того хватает, чтобы карать за поруганные идолы, да и есть ли власть у Трора над этими погаными безбожниками? Всё можно понять: война — это кровь и убийства, засады и атаки, но не такие трусливые выходки. Легко выворотить из земли старый камень — для этого даже не придётся смотреть на него внимательно.
Они добираются до городка, прячась в тенях, и поступь копыт глушит лежалый снег. Дыхание вырывается из губ парком, кутает лица северян, изморозью оседает на усах и на бороде. Люди всматриваются, вслушиваются и молчат. Едут они не строем, а парами и тройками — не так много их, чтобы сойти за войско, но больше, чем положено компании путников. Большая часть людей так и осталась в лагере, отдыхать с долгой дороги да править оружие, а сейчас их чуть больше дюжины, ровным счетом пятнадцать.
За недлинный путь Ивар рассказывает парням, какую штуку придумал: их слишком мало для налёта, а просто походить вдоль стен да уши приклеить — не дело это для северных воинов. Он хочет прийти в городок незамеченными, спрятать коней и осмотреться. Сколько этих южных пехтюков засело по отобранным домам, что они сделали со стариками и женщинами, привезли ли с собой свои грёбаные орудия. С горожанами сговориться, если выйдет. А потом пугануть чужаков как следует!
У покосившегося частокола, что окружает городок на манер стены, все останавливаются и спешиваются, прячут коней. Тут и там над этой хлипкой стеной горят плешивые огоньки факелов, но гостей здесь точно не ждут: кровавая стычка, о которой выли бабы в деревне, была день или два назад. Южане уверены, что перебили всех варваров в округе, а кого недобили, того взяли в плен и отобрали оружие.
— Если здесь есть жрецы, разыскать их нужно в первую очередь, — напоминает он, а потом отходит от частокола, от его густой тени и заглядывает наверх. Заострённые жерди выше Ивара головы на две, но если трое навалятся, можно и раскачать, устроить калитку. Но привлекать внимание караульных охоты нет, а потому надо сначала вызнать, где караульные.
Ивар наклоняется и сгребает две щедрые пригоршни снега, лепит увесистый комок и кидает им в стеку. Снежок раскалывается, осыпается трухой и оставляет на частоколе белое пятно. Северяне прислушиваются: начнётся ли возня за стеной? Но вроде всё тихо, никто не заметил, и Ивар уже хочет сказать, что пора проломать дырку, как замечает, что один из воинов зовёт его.
Сигге отправился пройтись вдоль частокола и поискать — может, дырку уже кто проделал? И таки нашёл. Обгорелая прореха, как будто каменюкой размером в две головы вдарили. Ивар недоверчиво кривится, когда воин рассказывает о находке: а как ловушка? Не верит он, чтобы любой ход в город не охраняют, но так и есть. Пробоину прикрыли наспех изнутри, но ветер разбросал заплату.
— Встречаемся здесь, как первые петухи прокричат, — говорит Ивар, и воины осторожно расходятся. До полуночи, до первых петухов, ещё есть время, а их с Ингваром задача самая сложная — найти жрецов. Ивар хочет отомстить за поруганное капище, нарядившись гостем из другого мира, а делать такое без благословения опасно. Да и жрец, человек вещий, сказать что толковое может.