Несмотря на то, что где-то далеко все еще шла кровопролитная война, королевский замок, казалось, жил собственной веселой и полной удовольствий жизни. Пиры сменялись скачками и охотой, вечером обязательно танцевали, вокруг юной Жанны весь день слышался смех... все это было так непривычно, что, иногда ложась спать, леди Моро молила Единого, что происходящее не оказалось волшебным сном.
Что же касается Филиппа... еще до встречи с ним Жанна вздыхала, думая о предстоящем браке: твердо решила, что супруга она будет любить как брата. А дети... ради детей, конечно, придется ложиться с Филиппом в одну постель, но не больше! Готовая к тому, чтобы его в лучшем случае терпеть, а в худшем — презирать, она ожидала брака без любви, союза ради блага Орвена. Даже думала, что может его возненавидеть, и у Жанны не возникало мысли, что он может пробудить в ней какие-то добрые чувства.
Если бы она тогда только знала, что произойдет все в точности наоборот! Потрясенная галантными манерами и теплой улыбкой молодого короля, Жанна не смогла сомкнуть глаз всю ночь. В ее голове снова и снова повторялась их первая встреча, она вспоминала, как нежно он касался ее руки при поцелуе, как уверенно он сказал, что восхищен ее красотой и рад этой встрече... и как глупо повела она себя тогда! Лишь улыбнулась дрожащими губами, не веря своему счастью: казалось невозможным, что этот красавец - ее будущий муж, король Орвена и Фрисландии, а она - его будущая королева, что всю оставшуюся жизнь проведет подле него.
Одно Жанна знала точно: ее чувства полностью взаимны. А потому не волновалась перед будущей свадьбой, которая ожидалась, если верить словам придворных, к окончанию весны. Пару раз в ее комнаты заглядывала придворная портниха - снимала мерки для будущего платья - а одна из фрейлин вдовствующей королевы сказала, что со дня на день должны выставить для обозрения свадебные украшения... Жанна представляла, как перед ее глазами будут сверкать, переливаясь, фиолетовые и ярко-красные рубины, роскошные изумруды, невиданного размера и красоты жемчуга - и она, именно она будет выбирать, что наденет на самый важный день в своей жизни!
Но даже не это так сильно волновало Жанну сейчас. Она оказалась в центре внимания огромного количества придворных, у нее была собственная свита (пока - маленькая), все вертелось вокруг нее - было от чего пойти кругом голове. Стремясь понравиться абсолютно всем, Жанна наслаждалась всеми предложенными удовольствиями двора, стараясь не думать о том, что вскоре кончится ее беззаботная юность. Теперь придется создать собственную семью, Везер станет ее домом, домом ее будущих детей - наследников великого королевства... однако, все страхи оказывались где-то на задворках сознания, когда Филипп, словно понимая ее чувства, успокаивающе сжимал руку невесты. С ним Жанне было удивительно легко и спокойно - а, значит, так будет и впредь.

В замке в очередной раз шел прием - на этот раз с почестями встречали воинов, возвратившихся с северных границ. После давался шумный бал, на котором Жанна вновь танцевала, смеялась, поднимала кубки с вином за победу, казавшуюся все ближе. Да только не знала, какой ценой эта победа достанется - юная леди вообще мало что хотела понимать в подобных делах, пусть статус будущей королевы обязывал чуть лучше знать нынешнюю политическую ситуацию. Леди Моро на подобные вопросы лишь отмахивалась: политика - удел мужчин, воинов, что защищали Орвен, не давая войскам врага даже пересечь границу. Но она даже не представляла, о чем думают те бравые мужи, что воочию видели смерть, что всю войну была с ними рука об руку...
Когда от происходящего вновь приятно закружилась голова, Жанна решила удалиться немного отдохнуть. Также хотелось сменить платье на более пышное и нарядное для второй части вечера - порадовать жениха - и скинуть, наконец, высокие каблуки, на которых становилось все труднее танцевать. Дала знак девушкам из свиты, чтобы те не провожали ее до комнат и продолжали веселиться - дойдет сама: что там, всего пара лестниц... уже в самой комнате ее ждет старая Аннет, что служила Моро еще до рождения Стефана, и поможет переодеться, а от повышенного внимания и пустых разговоров кумушек голова заболит еще больше.
Едва слуги закрыли тяжелые двери парадной залы и Жанна очутилась в лабиринте коридоров, как в поле ее зрения попал человек. Вернее, мужчина, стоящий у окна и смотрящий куда-то вдаль. Казалось бы, он даже не услышал скрипа дверей и шуршания юбок Жанны, что даже немного раззадорило юную леди. В рамках принятой при дворе куртуазной игры девушка слегка приподняла подол платья, чтобы тот не слишком шуршал, и старалась ступать тихо, чтобы незнакомец не услышал ее шагов. Она хотела начать разговор о том, какой выдался чудный вечер, спросить, почему же он стоит здесь и не присоединяется к веселящимся придворным...
Но все, что она успела - это поравняться с ним и присесть в легком реверансе с сияющей улыбкой. Голос ее прорезал тишину огромного коридора:
- Милорд!...

Далее произошло то, чего Жанна совсем не ожидала - ее действия казались ей самой всего лишь невинной шуткой, однако мужчину они словно напугали, заставили защищаться. Она даже не успела ничего сообразить, как оказалась прижатой спиной к стене, а его руки сомкнулись у нее на горле в мертвой хватке, заглушая крики. Жанна почувствовала, что задыхается, боль в горле нарастала... а потом все закончилось. К счастью, благополучно - мужчина отпустил ее, повторяя извинения. Вздыхая полной грудью снова и снова, надеясь отдышаться, леди Морленда подняла на него глаза только тогда, когда услышала свое имя. И от того, что она узнала в нем лорда Эмара Даладье - дядю короля, которого ей представили совсем недавно - стало ещё страшнее.
- Кто же мог оказаться на моем месте, лорд Эмар? - наконец, отдышавшись, спрашивает Жанна. Где-то внутри маленьким существом начал шевелиться гнев, который просыпался лишь в редких случаях. Можно сказать, этот случай тоже редок - ещё бы, она едва не отдала душу Создателю! - неужели вы думаете, что в этом замке, в столице королевства и под крышей дома вашего племянника, кто-то может желать вам зла?!
Совсем невдомек ей было, что люди на войне меняются. Уходят одни, а возвращаются другие - будто подменили. Не может она понять всех ужасов кровавых битв, на которых почти всем суждено умереть - она таких смертей не видела и не знала; растили ее словно цветок в оранжерее или вечной сказке, где зло побеждало добро бескровно, потому что так было правильно. Для нее воины - это храбрые рыцари, которые совсем не боятся смерти. Но сможет ли она когда-то по-настоящему понять, что у этих воинов в самой глубине души - неизвестно.
- Или же кому-то желаете зла вы?.. - неожиданная и страшная мысль появляется в ее голове непрошеным гостем, Жанна спешит ее озвучить, прищурившись. После отходит на пару шагов назад, но вновь упирается в стену, как в ловушку. Теперь поверить дяде Его Величества будет весьма трудно: ее познакомили с другим Эмаром, который галантно поцеловал ей руку и ободряюще улыбнулся, а сейчас перед ней стоит будто бы совсем не он. Жанна вспомнила, как вспыхнули его глаза, когда он сжал ей горло - ей показалось, или она увидела что-то злое, дьявольское на самом их дне?
В коридорах стало так тихо, что Жанне казалось, что она слышит свое же обрывистое ещё дыхание. Сжав дрожащие руки в кулаки, она смотрела на него с беспокойством, затем ещё раз глубоко вздохнула, прикрыв глаза, выдохнула. И вдруг поняла, что натворила - сама же сделала то, что не должна была, а потом наговорила глупостей, выставив лорда Лиаполя убийцей в своих глазах, не поверила ему изначально. А он ведь даже извинился! Действительно, может, ей действительно не стоило так внезапно подкрадываться к нему, так резко нарушать тишину? Помилуй меня, Святой Адам, как же так...
- П-простите меня, - Жанна теряется в собственных мыслях и словах, не зная, как ей сгладить эту ситуацию. Все еще боится - пусть разумом она понимает, что все хорошо, ее будто бы вновь схватили за горло. На этот раз это сделал не сам Эмар Даладье, а страх: существо с более крепкими и цепкими пальцами, - я... я, кажется, наговорила лишнего. Мне вообще не следовало к вам подходить и начинать разговор вот так внезапно. И вообще не следовало уходить с праздника... наверное, мне лучше вернуться, - она уже развернулась, сделала пару шагов по направлению к парадному залу вновь и... внезапно остановилась. Вот так, вновь внезапно поняла, что возвращаться смысла никакого нет - даже не знает ведь, видны ли на шее красноватые следы пальцев. Вдруг кому-то нужно будет это объяснить? Что же она скажет тогда? Врать не умеет, а правда слишком шокирует окружающих. Стоит ли оно того?
Прикоснувшись пальцами к своей шее, Жанна оборачивается на Эмара, вновь стоящего на том же самом месте. И понимает, что отступить уже не может - даже наговорив друг другу извинений, они расстались на слишком странной ноте. Поэтому вновь начинает разговор, но уже не подходит к нему ближе - второй раз испытывать судьбу леди не желает:
- Я только хотела спросить, почему же вы покинули праздник. Неужели вы не рады, милорд, что война, которая унесла так много невинных жизней, наконец, окончена? И что ваша жизнь, без сомнений, - она решила вновь подчеркнуть это, - теперь вне всякой опасности.